Читать книгу "Натан Бедфорд Форрест. Биография - Jack Hurst"

ответ Форрест поднялся и, "низко поклонившись, сказал, что эта неожиданная честь доставила ему огромное удовольствие; что он всегда восхищался дамами, любил цветы и примет их с большой благодарностью". Однако он был явно в невыгодном положении и с мучительным трудом выдержал это испытание".14

Мэтис писал в 1902 году, после того как чернокожие южане были возвращены в состояние политического вассалитета, и, похоже, на его воспоминания повлияло непринужденное высокомерие, с которым к тому времени чернокожие воспринимались в регионе как нечто само собой разумеющееся. Даже факты в его версии запутаны, поскольку он неверно датирует само барбекю 1868 годом, в то время как современные газетные статьи ясно показывают, что оно состоялось 5 июля 1875 года. Согласно последним источникам, Форрест, Галлауэй и Минор Меривезер - вместе со своим адвокатом Пиллоу - приняли приглашение выступить на собрании чернокожих, спонсируемом Независимым орденом знаменосцев, и суть этих рассказов решительно отличается от версии Мэтиса. Цель приглашения, по словам одного из его лидеров, заключалась в том, чтобы принести "мир, радость и единение", и после краткой приветственной речи мисс Лу Льюис, дочь одного из офицеров "Носителей шеста", принесла цветы и заверила, что передает их "в знак примирения и в знак мира и доброй воли". Черные жители этого района, должно быть, устали от политической, а зачастую и физической войны со своими бывшими хозяевами. Через границу штата, на юге, в Миссисипи разворачивалась очередная кровавая политическая кампания: демократы яростно готовились отвоевать у республиканцев правительство штата.

Возможно, к приглашениям и восторженным настроениям мемфисских чернокожих приложил руку проницательный демократ Галлауэй: ведь именно он в 1868 году выступил за создание демократических клубов чернокожими лидерами. Безусловно, он понимал, какую потенциальную политическую выгоду сулят предложения "Носителей полюса". Надвигалась отставка Гранта с поста президента с его ярким шансом на первую президентскую победу демократов со времен войны. Форрест тоже явно устал от расовой борьбы, равно как и от собственной репутации мясника Форт-Пиллоу и великого волшебника Клана. Живя в городе, где единственными парикмахерами были негры, он взял за правило после окончания войны никогда не посещать одного и того же парикмахера дважды подряд, чтобы не спровоцировать заговор с целью перерезать ему горло.15

Теперь, после того как мисс Льюис вручила ему цветы, он ответил короткой речью, которая на современных страницах "Призыва" звучит более комфортно и менее демократически доктринерски, чем та, что запомнилась Мэтису. В ней проявилось знакомое тщеславие Форреста, а также расовая непредвзятость, которая, похоже, росла в нем с 1868 года:

Дамы и господа, я принимаю эти цветы как память о примирении между белой и цветной расами южных штатов. Я принимаю их тем более, что они исходят от цветной дамы, ибо если и есть на земле Божьей человек, который любит дам, то это я сам (Бурные аплодисменты и смех)... Я приехал сюда под насмешки некоторых белых людей, которые считают, что я поступаю неправильно. Я верю, что могу оказать определенное влияние и сделать многое, чтобы помочь людям укрепить братские отношения, и сделаю все, что в моих силах, чтобы возвысить каждого человека и никого не угнетать. (Аплодисменты.) Я хочу поднять вас на должности в адвокатских конторах, в магазинах, на фермах и везде, где вы способны работать. Сегодня я ничего не говорил о политике. Я и не собираюсь говорить о политике. Вы имеете право выбирать, кого хотите; голосуйте за того, кого считаете лучшим, и я думаю, когда это будет сделано, мы с вами станем свободными людьми. Поступайте так, как считаете правильным и честным, выбирая людей на должность. Я пришел сюда не для того, чтобы произносить длинную речь, хотя вы и приглашали меня сделать это. Я не очень люблю говорить, и мои дела не позволили мне подготовиться. Я пришел, чтобы встретиться с вами как с друзьями и поприветствовать вас среди белых людей. Я хочу, чтобы вы стали ближе к нам. Когда я смогу служить вам, я буду это делать. У нас один флаг, одна страна; давайте держаться вместе. Мы можем отличаться по цвету кожи, но не по чувствам.... Обо мне говорят много неверного, и это могут опровергнуть и белые, и чернокожие, которые поддерживали меня на войне. Я был в пылу сражения, когда цветные люди просили меня защитить их. Я ставил себя между ними и пулями моих людей и говорил им, что они должны быть невредимы. Идите на работу, будьте трудолюбивы, живите честно и поступайте искренне, и когда вас будут притеснять, я приду к вам на помощь Я благодарю вас, леди и джентльмены, за эту возможность, которую вы мне предоставили, чтобы быть с вами, и заверяю вас, что я с вами сердцем и рукой. (Продолжительные аплодисменты.)16

Через семь недель после выступления на барбекю он шутливо ответил на письмо из Абердина, штат Миссисипи, печально известного в прошлом центра деятельности Клана, в котором содержалась просьба о помощи в приобретении пушки, чтобы помочь демократам подготовиться к выборам в ноябре следующего года. На старом канцелярском бланке компании Selma, Marion & Memphis Rail Road Co. пером секретаря (или, возможно, Мэри или Вилли) он ответил известному абердинскому адвокату Рубену Дэвису:

Уважаемый господин.

Я получил вашу просьбу найти для вас пушку и сегодня утром осматривал город, но не смог ее найти. Мне обещал ее друг из Цинциннати.

Я отправлю его по прибытии. Не лучше ли нанять духовой оркестр для сопровождения пушки: если да, то я могу заказать его там же.

Если бы вы подали заявку 12 или 14 лет назад, я мог бы снабдить вас практически любой пушкой. Отправляйтесь в бой - нет ничего лучше, чем сражаться на фронте. Желаю вам всяческих успехов, которых вы только пожелаете Искренне ваш,

N. Б. Форрест17

Возможно, он воспринял просьбу Дэвиса как каприз; нехарактерный и ничем не сдерживаемый тон юмора в его ответе говорит именно об этом. Однако просьба не была шуткой. Вскоре после этого один из членов Демократического исполнительного комитета округа Монро приобрел в Мобиле пушку и перевез ее в Абердин для использования в избирательной кампании. Заряженная холостыми патронами, она несколько раз стреляла в республиканцев, а в день выборов, 3 ноября, была установлена на лужайке у здания суда, чтобы помешать радикалам проголосовать. На этот раз пушка была заряжена более мощно, и, как сообщается, она загнала республиканцев в реку Томбигби и переплыла ее, фактически положив конец Реконструкции в округе Монро. Очевидно, что пушка Абердина была не единственной, которую использовали